Андрей Львович Харитонов

Некролог в газету.

Львович много курил, пил много кофе, много играл в преферанс и виртуозно матерился.

Он не дружил с начальством. На 8 марта женщинам он дарил видеоклипы Playboy’я. Он был худым, всегда ходил в куртке с огромным капюшоном, носил очки с красными линзами, рисовал в свое удовольствие и писал стихи на потеху. Не знаю, сколько ему было лет, но моих родителей старше он был сильно.

Он был нашим режиссером, он был режиссером театра-студии, где мы проводили все свое внешкольное время в старших классах.

По вечерам на неделе и целыми выходными мы зависали в его «кабинете» с фотографией Станиславского, подписанной «Любимому ученику», с разрисованными стенами до потолка, с полом, из коврового покрытия которого Львович по мере надобности делал куклы для спектаклей, с какими-то чудаковатыми вещами, именуемыми «реквизитом», и огромным катушечным магнитофоном с неизменным Toto Cutugno, под которого мы позже поставили «Три апельсина» Филатова.

Когда дело доходило до спектакля, мы перебирались на сцену; начинались репетиции, разногласия, ссоры, начиналась работа. Львович не любил руководить большим количеством народа, заставляя нас играть по две-три роли разом, но к спектаклю всегда подтягивал новых людей, в основном девчат. После выступления все были довольны собой, начальство прощало своему режиссеру все прегрешения, случайные люди уходили, и мы снова оставались вчетвером.

Я не был хорошим актером, по крайней мере, настолько хорошим, как мои два друга и, само собой, Львович, но даже мне в голову приходила идея поступать в театральный, на режиссера. Рядом с талантливым человеком легко раскрывать свои способности, даже если их нет, а Львович был безусловно талантливым человеком.

При первой встрече он попросил представить, что у меня в руках шариковая ручка, и предложил заинтересованно поделать что-нибудь с ней минут пять. Кажется, я ничего толкового не показал, но зато потом он сам выдал целую историю, целый роман взаимоотношений с этой несуществующей ручкой. Дурачиться он умел как никто, этим меня сразу и купил. Любимым его жанром была клоунада, с нами он всегда смеялся, а вот когда он играл моноспектакли, для взрослых, со своими куклами в старомодных шляпах, то становился настолько грустным и серьезным, что был просто неузнаваем.

Он удивительно декламировал стихи, скучнейшего «Ревизора» он читал так, что мы катались по полу, у него было полное собрание сочинений Владимира Ильича Ленина, а визитки его были с орфографическими ошибками. Говорят, у него был очень тяжелый характер, и взрослым приходилось с ним тяжело. Нам же всегда было с ним легко, мне было легко с ним. Может, мы детьми и понабрались от него чего-то такого, чего не стоило набираться, но вспомнить о нем могу только со светлой благодарностью и с улыбкой.

Андрей Львович Харитонов умер в январе 2006-го года.